Музыка повсюду, но она прячется, как можно понять по маленьким белым штучкам, торчащим, как суслики из норки, из ушей каждого из нас. Я привык видеть людей, строящих смущающие сексуальные физиономии и издающих стоны, когда они слушают музыку в наушниках, поэтому мне потребовалось время приспособиться к каменным лицам в кофейнях, слушающих музыку через наушники-затычки.

Может быть, в музыке ретроинди-группы, которая не была бы неуместна даже тогда, когда я был еще подростком, и бьется некое экзотическое сердце, какой-то энергетический уровень, которого я не слышу. Конечно, я не могу знать своих пределов. Я не знаю, что я не способен услышать.

Но я попробовал провести эксперимент. Всякий раз, когда я оказываюсь в компании «поколения Facebook» и вокруг играет музыка, вероятно, подобранная по нынешней моде искусственным интеллектом или алгоритмом толпы, я задаю им простой вопрос: можете ли вы сказать, в каком десятилетии была написана музыка, которая звучит в данный момент? Даже не слишком музыкальные люди способны ответить на этот вопрос довольно точно, но это касается лишь определенных десятилетий.

Все знают, например, что гангста-рэп в 1960-е годы еще не существовал. И что хэви-метал не существовал в 1940-е годы. Да, время от времени попадается запись, которая звучит так, как будто она родом из прошлого. Например, трек, записанный в 1990-х годах, можно спутать с более ранней записью.

Но десятилетие — это большой промежуток в развитии музыкальных стилей в первый век аудиозаписей. Десятилетие отделяет вас от первых записей блюзов Роберта Джонсона, от выраженно модернистских джазовых записей Чарли Паркера. Десятилетие отделяет эру биг-бэндов и эру рок-н-ролла. Примерно десятилетие разделяет последнюю запись The Beatles и первые значительные записи хип-хопа. Все это говорит о том, что немыслимо, чтобы последний стиль мог появиться во время предшествующего. Я не могу найти десятилетие в первом веке музыкальных записей, которое не ознаменовалось бы радикальной сменой стиля, очевидной для всех слушателей.

Мы говорим не просто о внешней стороне музыки, но о самой ее идее, ее месте в жизни. Передает ли она классовую принадлежность и уверенность, как песни Фрэнка Синатры, или помогает вам выпасть из социума, как рок укурков? Для танцевального зала она или для спальни?

Есть, конечно, новые музыкальные стили, но новые они только с точки зрения техники. Например, есть сложная номенклатура представителей похожих стилей электронного бита (включая все возможные сочетания терминов даб-, хаус-, транс- и т. д.), и если вы выучите детали номенклатуры, то более-менее сможете определить время и место создания записи. В основном это занятие для зануд, а не музыкальная задача, и я понимаю, что, говоря это, высказываю суждение, на которое, может быть, не имею права. Но разве кто-нибудь искренне не согласен?

Мне часто приходилось вести примерно такие дискуссии: кто-то чуть старше двадцати говорит мне, что я не знаю, о чем говорю, а затем я прошу этого человека воспроизвести мне что-нибудь, характерное для конца 2000-х годов, по сравнению с концом 1990-х. Я прошу его проиграть записи для его друзей. До сих пор моя теория не была опровергнута: даже истинные любители, кажется, не в состоянии различить, например, инди-рок или дэнс-микс 1998 и 2008 годов.

Очевидно, я не собираюсь утверждать, что новой музыки в мире не появилось. И я не говорю, что вся ретромузыка разочаровывает. Есть замечательные ретромузыканты, работающие со старыми стилями поп-музыки как с новым видом классики и делающие удивительные вещи.

Но я утверждаю, что такого рода работа носит больше ностальгический характер, чем несет что-то новое. Поскольку истинное творчество человека уникально всегда, поп-музыка новой эры, в которой отсутствует новизна, заставляет меня подозревать, что она лишена и аутентичности.

Конечно, сегодня работают и творческие, оригинальные музыканты. (Надеюсь, что в мои лучшие дни я принадлежу к их числу.) Несомненно, по всему миру скрыты музыкальные чудеса. Но впервые с времен электрификации, главное направление молодежной культуры в индустриально развитых странах заперло себя в основном в ностальгических стилях.

Я сомневаюсь, стоит ли делиться моими наблюдениями, так как боюсь, что приговорю чье-то потенциально хорошее онлайн-произведение. Если вам нравится онлайн-музыка такой, какая она есть, не слушайте меня. Но если говорить об общей картине, боюсь, что в чем-то я прав. Ну и что? Некоторые мои коллеги по цифровой революции возражают, что мы должны быть более терпеливыми, что со временем культура возродит себя. Но насколько терпеливыми нам следует быть? Я не хочу игнорировать темные годы.

Новая цифровая культура тоже базируется на ретроэкономике

Даже на первый взгляд наиболее радикальные онлайн-энтузиасты, кажется, всегда сбиваются на ретроссылки. Тип «свежей, радикальной культуры», которая сегодня наиболее востребована в онлайн-мире, состоит из незначительных мэшапов культуры времен до Всемирной паутины.

Посмотрите на один из больших культурных блогов вроде Boing Boing или бесконечный поток мэшапов на YouTube. Выглядит, как если бы культура застыла перед тем, как стала открытой, и все, что мы сейчас можем сделать, — откапывать прошлое, как старьевщики на свалке.

СВОБОДА СТАНОВИТСЯ СПОРНОЙ, ЕСЛИ ВЫ ЕЮ НЕ ДОРОЖИТЕ. ЕСЛИ ИНТЕРНЕТУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СУЖДЕНО БЫТЬ НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫМ ПОСРЕДНИКОМ, ЧТО Я РАССМАТРИВАЛ БЫ КАК ПОЛНОЕ ПОРАЖЕНИЕ, ТО ОН ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО МОЖЕТ, ЧТОБЫ НЕ КУСАТЬ РУКУ, КОРМЯЩУЮ ЕГО, — ТО ЕСТЬ ОН НЕ ДОЛЖЕН УБИВАТЬ ИНДУСТРИЮ КОММЕРЧЕСКИХ МЕДИА.

Это стыдно. Весь смысл объединенных медиатехнологий состоял в том, что мы должны были предложить новые, удивительные культурные ценности. Больше того, мы должны были придумать лучшие фундаментальные типы произведений: не просто фильмы, но интерактивные виртуальные миры; не просто игры, но симуляции с моральными и эстетическими ценностями. Вот почему я критиковал старые подходы к созданию вещей.

К счастью, есть люди, предпринимающие усилия в области новых типов произведений, о которых я и мои друзья мечтали при рождении Всемирной паутины. Уилл Райт, создатель игр The Sims и Spore, без сомнения, создает новые медиаформы. Spore — пример нового произведения, на которое я надеялся, тот вид триумфа, который делает преодоление всех препятствий цифрового века осмысленным.