В подтверждение своей точки зрения Хутник указывал на то, что даже после десятилетней кампании "Mclntel" по стандартизации производства заводов эффективность их работы резко различалась. Некоторые из новых заводов никак не могли добиться первоклассного выхода продукции, а 4-й завод в Орегоне, наоборот, используя самое старое оборудование во всей компании, умудрился обеспечить выход с линии, близкий к 100 %.

Поворотным моментом для Хутника стало принятое Intel в 1989 году решение об отказе от EPROM, единственного устройства памяти для массового рынка, которое компания все еще производила, и вместо этого сконцентрировать внимание на высокоприбыльной технологии, именуемой "вспышкой" и позволяющей стирать информацию в схемах, используя вместо ультрафиолетовых лучей электрический ток.

"Из-за EPROM компания теряла массу денег, — вспоминает Хутник. — Наши цеха по производству пластин были изолированы, и мы не могли их так просто переключить с памяти на процессоры".

Чтобы не оставить потребителей без EPROM, Intel заключила сделку с крупнейшей в Корее полупроводниковой компанией Samsung, в рамках которой Intel должна была продать им EPROM под его собственным именем. В ходе переговоров Хутник обнаружил нечто удивительное: Samsung уже производила EPROM, причем по себестоимости, почти вдвое ниже, чем у Intel. Разница не была связана с затратами на лабораторные исследования, поскольку они составляли малый процент себестоимости в производстве полупроводников; причиной также не мог быть опыт, поскольку Samsung являлась новичком в игре, в которой Intel участвовала с момента своего основания. Это не было связано с размером пластин, который давал бы больше хороших чипов на каждой стадии обработки: Samsung использовала пластины меньшего размера, чем Intel. Просто корейцы лучше управляли своими цехами по производству пластин, чем Intel.

"Если бы Энди это действительно волновало, он бы притащил свою задницу туда и прошелся по фабрике, — говорит Хутник. — Он никогда не посещал Samsung, никогда не посещал NMB [японский производитель подшипников, который в 80-е годы довольно успешно занялся и производством DRAM], Гордон был в NMB и все видел, а он [Гроув] даже не хотел об этом слышать. Вот тогда-то я страшно разочаровался".

Когда Хутник сказал Гроуву о разнице в себестоимости, которую он обнаружил у Samsung, Гроув пришел в бешенство.

— Этого не может быть, — отрезал он. — Их пластины слишком малы.

Хутник ответил, что не претендует на роль эксперта производства. Он просто докладывает о том, что ему сказали корейцы.

Гроув перешел на крик.

— Они не могут делать этого! Они не могут делать этого! — без конца повторял он.

В марте 1991 года, после того как Intel провозгласила качество и себестоимость производства своими ключевыми целями на шесть лет, компания приняла участие в осуществлении "контрольного оценивания производства", в ходе которого она обменивалась конфиденциальными данными о производстве чипов с другими крупнейшими полупроводниковыми компаниями мира. Результаты показали, что по общей себестоимости производства первые два места заняли японские компании, за ними шли корейцы, a Intel оказалась в последних рядах, наравне с Тайванем.

Обнаружилось, что Intel строит свои заводы и выводит производство новых продуктов на желаемый уровень гораздо медленнее, чем большинство конкурентов. По каждому новому процессу Intel тратит более двух лет, чтобы достичь или только приблизиться к уровню выхода продукции у конкурентов. А показатель дополнительного персонала — количество людей на предприятиях, не работающих на линиях, — у Intel существенно выше, чем у всех остальных поставщиков.

Догадаться, в чем дело, было нетрудно. При господстве на рынке процессоров х86 Intel зарабатывала столько денег, что ей совсем не обязательно было становиться эффективным производителем.

33. Повышение налога

По мере того как Intel продолжала получать прибыли от процессора 386,— "New York Times" в 1988 году назвала этот чип "самой доходной монополией Америки" — Microsoft становилась все большим врагом компании.

Билл Гейтс много говорил на публике о новой микропроцессорной технологии RISC (reduced instruction-set computing — вычисления с уменьшенным набором инструкций), которой отдавали предпочтение производители процессоров для инженерных рабочих станций класса high-end. Суть технологии заключалась в том, что большинство инструкций из лексикона таких процессоров, как Intel 386, почти не применялось. Определив подмножество часто используемых инструкций, можно разработать процессор, выполняющий их с молниеносной быстротой. За это, конечно, приходится расплачиваться скоростью, когда встречается более редкая инструкция, которую обычный процессор может выполнить за один шаг, но в итоге производительность все равно существенно увеличивается, а архитектура чипа значительно упрощается.

Энди Гроув вполне мог бы оценить технические преимущества RISC. Но Intel была заложницей своей истории и своих потребителей. Для нее всегда приоритетной оставалась совместимость новых продуктов с прежними, и эта совместимость "назад" практически лишала Intel возможности создать машину RISC. Компания уже готовила к выпуску усовершенствованный процессор — последователь 386-го, в котором использовались некоторые черты RISC. Но до его реализации было еще далеко, а кроме того, новый процессор должен был нести часть багажа х86, который так сильно раздражал программистов из Microsoft.

Intel чувствовала свою уязвимость и старалась уловить любой намек на то, что Microsoft подталкивает индустрию к всеобщему переходу на RISC. Если бы такой переход начался, положение Intel на рынке пошатнулось бы и возможность получать сотни долларов за процессоры, производство которых обходится в 10–20 дол., оказалась бы под большим вопросом.